В Зазеркалье
Однажды в крещенский вечер я решила погадать на своего суженого. В полночь взяла старый бабушкин трельяж. По обеим сторонам его поставила две зажженные свечи, а створки трельяжа установила так, чтобы его зеркальные поверхности многократно отражались одна в другой. Села напротив центрального зеркала и стала внимательно смотреть прямо в свои глаза. Взаимоотраженные поверхности создали зеркальный коридор, уходящий в глубь и освещенный пламенем многочисленных свечей. Мое изображение тоже двоилось, троилось, множилось. Я старалась удержать внимание на глазах своего центрального отражения. Все мое существо заполнило ожидание чего-то необычайного. И через какое-то время мне показалось, что все мои отражения слились в одно, а потом начали расти мои глаза. Они заполнили собой все пространство зеркала, и я как бы вошла в свои глаза и очутилась в Зазеркалье. Это был иной мир, иная эпоха. Передо мной начали развиваться события, в которых я участвовала, и одновременно наблюдала их со стороны, как в театре или кино.
Я увидела перед собой большую грязную рыночную площадь какого-то средневекового города. Посреди площади возвышался помост из свежестёсанных бревен: я даже ощущала аромат сосновой смолы. В центре помоста - брус чуть выше роста самого высокого мужчины. Вокруг бруса большие вязанки хвороста. На помосте серым полукругом мужчины в монашеских балахонах с факелами в руках. Издали они казались одной огромной зловещей горкой из серого камня с вкрапленными в нее кровавыми рубинами. В центре этой гигантской горки большим черным агатом тускло мерцала мужская фигура в темном шелковом облачении. На его груди серебряными нитками был вышит крест, напоминающий паука-крестовика, поджидающего в темноте свою добычу. Сухие сильные длинные пальцы мужчины сжимали литое серебряное распятие. Я знала, что это - главный инквизитор и что зовут его - Лар. На расстоянии каких-нибудь 10-15 шагов вокруг помоста толпилась многолюдная свора зевак. Рядом с помостом - духовенство, титулованные особы (на одежде фамильные гербы), богатые горожане. Дальше стояли простолюдины, заполнившие собой всю площадь. Я увидела, как толпу рассекла надвое подъехавшая повозка. Она остановилась у края помоста, и толпа туг же опять сомкнулась. В повозке находилась высокая стройная молодая женщина, одетая в грубое рубище. У нее было очень изможденное лицо и длинные густые волосы, золотым потоком струящиеся по плечам и спине. Я знала, что ее зовут - Лита. И я замерла от ужаса, т.к. знала также и то, что она - это я, хотя внешне эта девушка совсем не была похожа на меня - невысокую коротко стриженую брюнетку. И я знала, что весь этот народ собрался на площади, чтобы увидеть как ее (не хочу, не могу сказать - меня) будут сжигать, как колдунью, на костре.
Над площадью нависла тяжелая гнетущая напряженная тишина, изредка прерываемая истерическими вскриками женщин. Литу грубо стащили с повозки два серых монаха, поволокли по ступеням к брусу, густые волосы не давали веревкам плотно обхватить тело девушки. И тогда инквизитор Лар медленно и беззвучно подошел к Лите, сгрёб одной рукой ее прекрасные волосы и поднял всю эту сверкающую массу над ее головой. Со стороны это выглядело так, словно он одним мгновением руки засветил над головой "колдуньи" нимб, который сиял лишь над головами святых дев. Я воспринимала все чувства, все мысли Литы, как свои собственные. Она внезапно поняла, почему её не обрили наголо, не надели на голову безобразный еретический колпак: Лар не посмел лишить ту, которую он тайно страстно любил, ее женственное очарование. Он так и стоял, держа в правой руке распятие, а в левой золотой нимб над головой Литы, пока монахи привязывали ее легкое тело веревками к брусу. Лита стояла, как каменная статуя. Со стороны казалось, что не только тело, но и ее чувства окаменели, и она совсем не ощущает того, что с ней делают. Но я чувствовала, что в ней горит живое человечье женское пламя. И это пламя - любовь и сострадание ко всем этим убогим, забитым нелепыми представлениями о жизни, людям. Лар отпустил ее волосы, поток живого золота заструился по плечам Литы, нежно обнял ее измученное тело. Лар немного отступил и оказался перед Литой, глядя глаза в глаза. Она увидела перед собой страшную нечеловеческую маску вместо лица: тонкие бескровные губы сжаты в узкую щель, углы рта болезненно искривлены книзу, впалые щеки, на носу поблескивают стекла очков, скрывающие жизнь глаз. Но то ли глаза были так близко у глаз Литы, что она увидела самую затаенную их глубину. И в этой глубине, на самом дне Лита увидела огромное всепоглощающее отчаяние. Отчаяние безмолвное и безысходное, но до того такое не человечески сильное, что должно было бы заглушить собой и этот помост и эту площадь, и всю 'Землю, если бы вдруг выплеснулось из глаз Лара -инквизитора, Лара безумно влюбленного, теряющего любовь, в которой сосредоточена вся страсть его жизни. Все это Лита поняла, едва их взгляды скрестились. И всю душу охватило страстное желание помочь Лару, и Лита сделала единственное, что еще могла сделать. Всю свою духовную силу она перенесла в силу своего взгляда и послала этим взглядом ему прощение. И когда он протянул ей распятие для последнего покаяния, Лита, целуя распятие, дарила ему прощение. И когда вспыхнувший хворост обдал ее жарким дыханием огня, когда языки пламени начали жадно лизать ее платье и волосы, Лита посылала прощение этому страдальцу-убийце, пораженному такой нечеловеческой любовью и отчаянием. И когда пламя начало пожирать ее юное тело. Лита силой воли преодолела болевой шок, и в полном сознании продолжала посылать Прощение всем этим людям и ему, ее не состоявшемуся возлюбленному. И последнее, что она видела в её жизни - бескровное лицо Лара и жаркое отчаяние, которое все-таки вырвалось из его глаз и охватило всю ее своим испепеляющим пламенем. И на пороге мрака, затопившего сознание Литы, последней живой искоркой вспыхнула мысль: "Мы с тобой еще встретимся!"
Эта мысль билась в моем мозгу, когда я вновь осознала себя сидящей у зеркала в своей комнате. Трудно передать весь ужас пережитого мной. Конечно, я хорошо запомнила лицо инквизитора Лара, но подумала: раз в том мире я была такой непохожей на себя, то и он в нынешнем мире тоже будет иметь совсем другой облик. Каково же было мое изумление, когда через несколько лет на курсах по повышению квалификации я встретила этого мужчину. Вошла в аудиторию, и мой взгляд выхватил из крута присутствующих худое аскетическое лицо в очках. Наши взгляды скрестились, и я увидела, что мужчина вздрогнул, как от внезапного шока. Наверное, он тоже узнал меня, и ему было что-то известно о связи, существующей между нами. Мы познакомились, даже какое-то время встречались. Но, видимо, мои тягостные воспоминания помешали мне полностью довериться этому человеку. Кроме того, я чувствовала, что и он что-то таит от меня. Я понимала, что между нами завязался кармический узел, и судьба дала нам возможность развязать его. Но тот уровень отношений, который он смог предложить мне, не отвечал моим представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной. Нам пришлось расстаться.
Может быть, в какой-нибудь другой жизни ему дадут еще одну попытку псправигь то зло, которое он причинил мне. И дай-то Бог, чтобы он сумел воспользоваться этой попыткой, а я смогла успокоиться.
ОЛЯНА МИШУЛИНА, КРЫМ
я отшатнулась и вынырнула назад.
