Луиза Хей и Георгий Сытин

Луиза Хей
Я давно уверовала:
«Все, что мне необходимо знать, открывается мне. Все, в чем я нуждаюсь, приходит ко мне. Все хорошо в моей жизни». Нет никакого нового знания. Все существует от века, все бесконечно. Для меня радость и удовольствие – собирать воедино мудрость и знание ради блага тех, кто ступил на путь исцеления.
К слову «болезнь» привязано слишком много наших устаревших представлений о здоровье. Я предпочитаю называть это состояние «нездоровьем», говоря о таких явлениях, которые не гармонируют с нами или нашим окружением. К тому же это слово подчеркивает, что естественное состояние организма – здоровье. Я верю, что любое состояние нездоровья создается нашими мыслями. Тело хочет хорошего здоровья и легкости. Но оно также прислушивается к каждому слову в его адрес, мысленному или произнесенному, и отражает наши внутренние убеждения обратно нам. Если прислушиваться к своему телу, вместо того чтобы глушить любой симптом таблеткой, становится понятно, что именно нам нужно для исцеления. Принимая ответственность за свои мысли, мы вновь обретаем контроль над своим здоровьем.
Люди, которые прислали нам следующие истории, показывают на собственном примере, как можно способствовать исцелению во всех областях нашей жизни, прислушиваясь к организму и изменяя свои мысли.

Верь!
Виктория, пенсионерка, Калифорния
– Вам осталось жить от трех до пяти месяцев, ну, может, полгода, – сказал невролог моему мужу, с которым мы были женаты всего 7 месяцев. – Предлагаю вам привести свои дела в порядок.
Когда мы выходили из кабинета, я просто онемела. Не может быть, чтобы это происходило с нами! Наши отношения еще не вышли из фазы «медового месяца», и я была полна решимости сохранить наше счастье. Я не позволю раку мозга отнять у меня Джима! Мы не жертвы; мы обладаем силой творить чудеса.
Хотя мой молодой муж и до нашей свадьбы знал, что я интересуюсь метафизикой, мой взгляд на жизнь был для него непривычен. Сын полковника морской пехоты, Джим вырос, следуя правилам и общепринятым методам мышления, и сам стал военным моряком. Теперь, когда ему поставили диагноз « мультиформная глиобластома» , один из самых летальных видов рака, он хотел лечиться традиционным путем. Результатом стали две операции на мозге, химиотерапия и облучение. Проделав все это и узнав, что за время лечения образовалась еще одна опухоль, он решился попробовать другие методы, и нам нельзя было терять ни минуты.
Мы с Джимом договорились не принимать ту реальность, которую рисовало нам медицинское сообщество, а создать взамен свою собственную. Врач – не бог, и я знала, что у Вселенной есть для нас другие возможности. Чтобы вызвать к жизни здоровую параллельную реальность, мы делали вид, что Джим уже выздоровел. Несмотря на то что он был невероятно ослаблен и прикован к инвалидному креслу, я просила мужа вспоминать, как он хорошо себя чувствовал, когда был на пике своей физической формы, и мы стойко держались за это ощущение и ви́дение. « Верь » – это слово стало нашей мантрой.
Мы продолжали исследовать и внедрять в жизнь методики, помогавшие организму Джима исцелять себя. Наша программа действий включала в себя все, что только могло прийти в голову: целые горы пищевых добавок, сырые соки, очищение от токсинов, акупунктуру, посещение клиники в Хьюстоне, которая многие годы считалась «альтернативной». Мы принимали шаги к исцелению проблем в нынешней и прошлых жизнях. Люди всех религиозных верований молились за моего мужа и воображали его уже выздоровевшим. Мы создали технику визуализации, которую Джим повторял бесчисленное множество раз: в ее ходе опухоль сокращалась в размерах… а потом она исчезла на самом деле .
...
Те, кто был свидетелем нашего пути, считают моего мужа чудом. Когда кто-нибудь спрашивает, как он преодолел все препятствия, мы даем простой, но мудрый ответ: все дело в разуме. Джим сражался как истинный воин и победил в своей главной битве.

Я держу в руках первое издание «маленькой голубой книжицы» – «Исцели свое тело», написанной Луизой Хей. Пожелтевшая и потертая в процессе двадцатилетнего пользования, эта книга была катализатором, который привел меня (а потом и моего мужа) к новому способу понимания взаимоотношений между разумом и телом. Мысли, которые мы обдумываем, и слова, которые мы произносим, воздействуют на наши тела; изменяя эти шаблоны, любой из нас может изменить ход своей жизни. Что и сделали мы с Джимом.
Из книги
Луиза Хей
Чудеса наших дней

О Георгие Сытине. Родился в 1921 году. Сейчас ему 98 лет.

В дикую московскую жару, в ужасающую гарь этого лета очень хочется взять да и помереть сразу. А вот академик Георгий Сытин, доктор медицинских наук, доктор психологических, педагогических и философских наук, наоборот, думает жить вечно. “Человек как биологическое существо вполне способен существовать юным и абсолютно здоровым неограниченно долгое время”, — говорит Георгий Николаевич. Мы сидим у него на даче, под Раменском, в кабинете, где все продувается кондиционером, — только здесь и можно дышать. Логика отказывает мне. Но трудно не верить своим глазам — самому Сытину на днях исполняется 89. Пульс — 72. Давление 120/80. Кудрявый, с гантелями… А его 18-летний сын Олег во время нашего разговора мастерит что-то во дворе.
Все умрут, а он останетсяГрафика Ивана Скрипалева
“Через глаза я проникаю в душу и тело человека, — говорит академик Сытин. — Как-то я взглянул через лупу в глаза премьера по телевизору, вижу, ему надо внимательнее отнестись к сердцу, чувствую, оно сдает. А у президента от бесконечных стрессов включилась программа быстрого старения организма”.

Он лечил знаменитых спортсменов и “кремлевских старцев”. Психологически готовил к полету Юрия Гагарина и других космонавтов.

Его приглашали на чаек руководители ЦК партии.

И вот теперь я сижу у окна дачного кабинета Сытина и уговариваю академика пристально посмотреть в глаза и мне.

“Ну расскажите хоть что-нибудь”, — сгораю от любопытства.

Сытин молчит. Видно, не хочет тратить энергию не на Юрия Гагарина. Жарко.

Наконец все же достает лупу. Ура!

“Надо правильно настроиться!” — говорит он. И я понимаю, что, для того чтобы быть здоровым и счастливым, надо просто стать им. Всем назло.

Уход от боли

В начале была мысль.

“Я сильный, волевой и здоровый человек, способный полностью управлять своим телом, своими ощущениями. Боль уходит навсегда из моего тела. Каждая клетка моего тела здоровая, сильная”, — парню, который произнес это, едва сравнялось двадцать один. Он вернулся с фронта инвалидом.
Осколок снаряда попал в брюшную полость, сорвал мягкие ткани левой руки. Хлестала кровь. Раненого не пытались даже оперировать. Безнадежен. Бросили до утра умирать в холодном и темном коридоре. Надо было спасать перспективных…

Но солдат выжил. Как шептались недоуменно в ординаторской врачи — ему просто не повезло. Через три месяца, подчистую комиссованный, он уезжал из госпиталя домой — на прощание доктора выписали Георгию Сытину полторы сотни ампул анальгетика и объяснили, что больше лекарств все равно не потребуется. С такими ранениями долго не живут. Первая группа инвалидности. И порабощающая сознание боль внутри — каждую секунду… Можно было плюнуть на все и уныло ждать заранее предсказанной смерти, валяться на кровати, стискивать зубы, сгорая от жалости к самому себе.
Но когда обезболивающее закончится?
Георгий предпочел иной вариант. Он упрямо повторял вслух: “Я сильный, волевой и здоровый человек. Боли больше нет”.
— Смотри, — академик Сытин сжимает левую руку в кулак. Затем, не напрягаясь, разжимает ее. “Все ткани и мышцы целы. Они восстановились волей”, — объясняет он. Через 13 лет после ранения его признали годным к службе в строевой без ограничений.
В пятидесятые, закончив медицинский институт, Сытин понял, что его волевой метод воздействия мыслью может быть применен и для других людей.
Можно не болеть и не стареть как угодно долго, если работать над собой. “Когда настраиваешься на счастливую жизнь, организм приходит в норму. Но если настраиваешься на гибель клеток, что остается делать телу, как не выполнять заданную негативную программу”, — говорит Сытин.

В своем открытии он дошел до, казалось бы, биологического абсурда — реально жить, не старея.

“Я выступил со своим докладом в Академии наук СССР. Рассказал о том, что человечество возможно перевести на вечную жизнь по закону развития без старения. Про меня тут же сочинили фельетон в газете. Назывался он “На основе антилысатина”. Случилось это лет тридцать назад — 16 января 1950 года. Подождите, уже не тридцать, а целых шестьдесят лет прошло, как время-то быстро летит, а я и не замечаю, — спохватывается Сытин. — В фельетоне про меня написали, что я рыжий и веснушчатый и что у меня толстая икра на правой ноге. — “Если хотите жить таким уродом, следуйте его методике”.

На первый взгляд метод действительно странен и, откровенно говоря, не внушает доверия. Майкл Джексон тоже ведь думал, что проживет сто лет. Ночевал в барокамере, воду фильтрованную пил… И что?

Как перейти от теории к практике?

“В исцелении человека от недугов и болезней, как и в любом другом деле, прежде всего надо задать себе программу действий. А без подобного настроя любое начинание является напрасной тратой времени”, — говорит Сытин.

Программа исцеления по Сытину — это его настрои. То есть точно сформулированные мысли человека о самом себе в целях оказания воздействия на тело и психику. За шестьдесят лет научной деятельности академик Сытин сочинил их больше 20 тысяч. Для молодости. Для здоровья. От каждой болезни в отдельности. Короче, на все случаи жизни.

Герой фельетонов

Летом 1948 года Георгий Сытин попал на прием к министру здравоохранения Смирнову, рассказал историю своего фронтового исцеления. «Это сейчас в министерстве охрана стоит. А тогда идешь к секретарю и записываешься на прием».

“Учиться тебе, парень, надо!” — выслушав Сытина, сказал министр, в тот же день парень стал студентом врачебного факультета медицинского института.

Тема первой диссертации Георгия Сытина была посвящена воспитанию воли.

Многие ему не верили. Коллеги обвиняли в некомпетенции и научном шарлатанстве. Спасибо им, что хоть не признали врачом-вредителем!

“За шестьдесят лет работы про меня 3100 фельетонов сочинили. А теперь в Российской академии наук открыт Институт биологии старения, —думает академик.

В шестидесятые он работал с группой первых космонавтов. Изучал на них, как можно управлять психологическим состоянием человека. Лаборатория выезжала на Ладожское озеро, где и происходила подготовка покорителей космоса.

“РНД — подопытные находились в режиме непрерывной деятельности трое суток без сна. В этот режим человека допускали только после того, как они в течение 50 часов усваивали положительные настрои. После этого во время работы в крови космонавтов нормализовалось содержание мочевины и молочной кислоты”.

Сытин до старости дружил с Титовым и Николаевым. Говорит, что те были очень самонадеянные.

“Приходит как-то ко мне Титов, у него у племянницы проблемы с сердцем начались. А я решил и его заодно посмотреть. Вижу, Герман тоже на ладан дышит. Я ему откровенно об этом сказал — срочно лечиться надо, мотор в любой момент может “заглохнуть”. “Все это ерунда, у меня воля стальная, я не позволю своему сердцу остановиться!” И что же?”

— И что? — переспрашиваю я.

— Не прошло и двух недель, пошел Герман в баню, вернулся, лег и… умер, — вздыхает Георгий Николаевич. — Потом приходит ко мне Николаев Андриан и ту же песню поет. Я ему объясняю: “И у тебя сердце больное!” Нет, не послушался и тоже вскоре скончался после бани. Так нелепо ушли из жизни два близких мне человека.

Невольно прислушиваюсь к биению своего “моторчика”. Нет, можно было бы, конечно, плюнуть, но вот она висит — благодарность от космонавта Виталия Жолобова, Героя Советского Союза. “После полета в космос у меня было тяжелое расстройство нервной системы, и вся медицина не могла мне помочь. Тогда я поехал к Георгию Николаевичу Сытину на Ладожское озеро, где он работал в экспедиции с космонавтами. И Сытин исцелил меня за один день в присутствии руководителя группы поддержки Центра подготовки Виталия Николаевича Колесова. То, что сделал Сытин, непостижимо”.

— А вот у тебя с сердцем пока все в порядке, — перехватывает мой испуганный взгляд Сытин. И слава богу!

Еще один вечный

— Эй, Бабаджи, ты здесь? — косится академик на противоположную стену. — Да, это я, Георгий. Не хочешь поговорить с журналисткой? Что ж, я так и думал. Он не хочет…

— Кто не хочет? Кто такой Бабаджи? — спрашиваю я.

— Это мой друг и единомышленник. Бабаджи недавно исполнилось две тысячи три года. Он живет в Непале. Служит объектом поклонения местных жителей. На том месте, где родился Бабаджан, его почитателями воздвигнут храм. Периодически он выходит со мной на телепатическую связь. Но с другими разговаривать отказывается. Говорит, время еще не пришло.

Интересоваться, когда оно придет — время, даже и не пытаюсь. И, искренне надеясь, что неразговорчивый Бабаджи уже улетел в свой Непал, поскорее перехожу на другую тему.

Я прошу рассказать академика, как же он познакомился с “кремлевскими старцами”, которые, совсем как мы, смертные, тоже хотели омолодиться.

— Как-то меня пригласили в Совет Министров СССР. Сначала со мной побеседовал один из помощников Алексея Николаевича Косыгина, потом его главный помощник. После разговора со мной и у того, и у другого исчезла седина и загустели поредевшие волосы. Они оба упорно занялись омоложением. Сам Косыгин в это время был в отпуске. Приезжает, а его помощники щеголяют с новыми прическами. Он не верил, что я их омолодил, думал, они за девушками бегают, покрасились. Когда они ему про меня рассказали, приказал, чтобы я прочитал доклад о своем методе. Дали мне на выступление пять минут, потом десять, потом пятнадцать… Я объяснил, какие скрытые возможности таят в себе мысли человека.

“Да что рассказывать — пусть покажет на ком-нибудь!” — крикнули из зала.

Поставили перед Сытиным большого чиновника, председателя Комитета здравоохранения Совмина.

А тот не может даже прямо стоять — его радикулит скрючил.

"Я ему говорю: “Сядь прямо” — и в глаза смотрю. Через пять минут он разогнулся. А еще через три ушел на своих двоих”.

После этого по личному указанию председателя правительства Косыгина был создан научных центр в министерстве приборостроения для внедрения метода Сытина на промышленных предприятиях страны. Лаборатория Сытина приступила к психологической работе с огранщиками камней на московском ювелирном заводе “Алмаз”. После чего у огранщиков резко возросла производительность труда.
Затем были исправительные колонии Дальнего Востока, балетная труппа Большого театра…

Но потом началась перестройка, и всем стало не до того, чтобы согласно настроям Сытина быть “здоровыми и счастливыми”.

“Жалко мне наших нынешних руководителей. Вы даже не представляете, насколько они замотаны, как им тяжело руководить. И это несмотря на то, что они в отпуск ездят, а внутренне, ментально не отдыхают совсем и не расслабляются. Вот, например, как я предполагаю, у Путина слабеет нервно-мозговой аппарат сердца, сдает синусовый узел проводящей системы, водитель ритма, стала разрушаться левая ножка пучка Гисса... Это все от перенапряжения”.

Вот до чего, думаю уже я, наша страна может довести!

“Я стал молодым силой своих научных достижений”

— Я и машину до сих пор вожу, — 89-летний академик бодро тащит вымотанную от жары меня во двор, открывает ворота гаража и с легкостью запрыгивает внутрь огромного джипа. Демонстрирует, как он поднимает гантели. Кивает в сторону реки в сером тумане — туда он каждый день ходит на прогулку. Когда начинается сезон охоты, успевает и с ружьем — на зайчика, на тетерева, на лису.

Воспитывает 18-летнего сына и 20-летнюю дочку, оба отличники.

Каждый день наговаривает на камеру свои настрои. Каждый раз новые, модифицированные. То, что еще несколько лет назад было для народа неактуально — вроде привыкания к природным бедствиям и аномальным стихиям, — нынче на самом пике! Настрой от жары. От холода. От перемен погоды.

Хотя у Сытина вышло уже 50 книг, все свои настрои академик раздает желающим абсолютно бесплатно.

— Соседи приходят. Помощи просят. Видишь, вон в стороне какие хоромы стоят, — говорит профессор мне. — Юные совсем, едва за сорок, на жизнь заработали, а здоровья уже нет. Маются, мучаются… Вон оно как бывает.

В 75 лет сам Сытин решил помолодеть. Восемь месяцев сам себе читал настрои на то, что он теперь — шестнадцатилетний розовощекий юноша.

После чего пришел в НИИ нормальной физиологии им. П.К.Анохина РАМН и попросил специалистов проверить его здоровье. Результаты исследований превзошли все ожидания: биологический возраст профессора был равен сорока годам.

Дальше экспериментировать и превращаться в младенца профессор все же не стал.

— А вы в экстрасенсов верите? — интересуюсь я.

— Увы, не верю. Ко мне в центр регулярно приходят такие. Сто человек уже было. Я им ставлю одну и ту же задачу: покажите все, что вы умеете, но чтобы это могли зафиксировать приборы. И, представляешь, ни у одного ничегошеньки не вышло.

Чтобы хоть на что-то пожаловаться Сытину, жалуюсь на давление — падает, мол, как и атмосферное. 60/40. Растекаюсь как дрожжевое тесто по сковороде.

Не уверена, что доживу и до завтра. Самое удивительное, что ради чистоты эксперимента я даже не преувеличиваю. А кто из нас сегодня не растекается?

Сытин велит супруге тут же принести аппарат. Меряет. 120/80. Можно хоть в космос запускать. Вот блин! Может, мне здесь жить остаться?

“Обычную головную боль я снимаю за три минуты. Расширяю кровеносные сосуды через 30 секунд, через сорок пять — глубинные сосуды, после этого голова абсолютно проходит”.

— Правда? — спрашиваю у жены Татьяны. Кому как не ей пользоваться “лекарством”.

— В принципе да. А если потом еще цитрамон выпить, то будет совсем хорошо.

“То, что я делаю, в принципе способен сделать каждый человек, — убежден академик Сытин, заведующий кафедрой психосоматической реабилитации здоровья людей разного возраста, почетный профессор Московского института медико-социальной реабилитологии. — Силой своих научных достижений я сам стал молодым и здоровым, я готовлюсь жить вечно. Потому что знаю — это возможно. И остальные должны знать. Должна появиться государственная программа по воспитывающей медицине, иначе, при современных условиях жизни, нашим людям, увы, не спастись!”

Собираясь выйти из дома Сытина, набираю побольше воздуха в легкие и…

— Я верю, что на улице стоит легкая и прохладная погода. Я верю, что уровень кислорода в окружающем пространстве в норме, а угарный газ не превышает положенной ему концентрации, я верю, что все у нас с пучком Гисса будет хорошо!

Автор статьи Екатерина Сажнева

Хорошая статья! Сытин дожил до 95 лет в здравии. Тоже ХОРОШО!